спасибо!

Спасибо

спасибо, я в хлам

о да
наконец-то

Прекрасно и немного больно от этого "Вот и конец пути

Сколько же в них любви!
Спасибо!

Просто нет слов таких... Спасибо!

Боже, помоги мне, но не воспоминание я хочу. А монстра.
Я люблю этого тебя. Того, кто вернулся. Неописуемо сильного, изображающего высокомерие, но между нами: самого большого растяпу в Южном Бронксе. Того самого, с бейсбольной битой, дурацкой тачкой и ножами. И я буду любить каждый твой шрам, потому что это карта, по которой ты нашел дорогу ко мне.

Наверное, в жизни так никто не станет говорить. Но, как же это здорово! И как трудно становится дышать, и хочется плакать, как Баки.

И не хочется думать вот об этом: Вот и конец пути. Я не уйду без этого. Ни за что, мать вашу.

СПАСИБО!

Solli, ochogor@mail.ru, sombra2, - вам спасибо!

Shellar Arranktur, - какой веселенький костерок!

fundo, - свершилось!

Ранита, - в отличие от Стива, Баки точно знает, что его ждет впереди

PaleFire, - да, очень светлая и полная любви глава

amoremortevita, И я буду любить каждый твой шрам, потому что это карта, по которой ты нашел дорогу ко мне.
- а я прямо-таки вижу, как Стив их произносит, по-моему вполне в его духе - не будем забывать, что большую часть жизни он прожил в начале века, а тогда умели и любили красиво изъясняться

BlueSunrise, а кто поджог?

BlueSunrise, а я прямо-таки вижу, как Стив их произносит, по-моему вполне в его духе
И я вижу, и Стив может...
Я вообще, если не вижу, то и не читаю обычно (визуал же ж). ))

Действительно, это сейчас трудно представить, чтобы кто-то так говорил. Хотя в обычной жизни бывают не меньшие чудеса и романтика.)))

Shellar Arranktur, - мы с BetteNoire и подожгли... но мы не нарочно, мы хотели как лучше!

amoremortevita, - в том-то и дело, в некоторых случаях во время чтения доблестный Капитан Америка так и стоит перед глазами - сверкающие голубые глаза, упрямо выпяченный подбородок, широченные плечи...
мням!
А вот Бак так хорошо не визуализируется почему-то

BlueSunrise, да я тебе готова канистру с авиационным бензинчиком тащить, чтоб вы и дальше нас поджигали

BlueSunrise, А вот Бак так хорошо не визуализируется почему-то

Значит, Стэн не зашёл? А мне так как раз таким Дарк!Баки и представляется. Даже слишком хорошо представляется, спать мешает. ))))

Shellar Arranktur, а давай! Может, на топливном сборе сэкономлю

amoremortevita, Значит, Стэн не зашёл?
Зашел, еще как зашел, иначе я бы не втравилась в эту авантюру. Просто Стив лучше видится.

BlueSunrise, АВВВ! Какая красота! *катается на единорожном пони по радуге*

Вот и конец пути. Я не уйду без этого
а я-то все думала, почему Баки так резко начал действовать(((

Вот и конец пути. Я не уйду без этого. Ни за что, мать вашу.
ведь он хочет погибнуть! Стив, очнись! ты опять его потеряешь, только теперь навсегда!!!

redraccoon, - и это замечательно!

СпокойныйДракон, ~Бродяга~, - ВОТ!!!! Времени осталось совсем мало, и Баки это знает, а тут еще эти растяпы упустили манускрипт...

Эта картина на стене у Баки и разговор под ней меня прост до слез каждый раз, как перечитываю... Одна из лучших глав! Горячоооо!! Так здорово и остро! И заранее уже жалко и Стива, и Баки..))

BlueSunrise, Времени осталось совсем мало, и Баки это знает, а тут еще эти растяпы упустили манускрипт...
А КАК ЖЕ ХЭ?!!!!11111

Onze, - согласна, сцена чудесная, как и вся глава, впрочем.

~Бродяга~, - ХЭ - это святое. Другое дело, что путь к нему предстоит долгий и трудный.

ХЭ - это святое. Другое дело, что путь к нему предстоит долгий и трудный

оч переживательно!!!!! но во всяком случае они наконец-то открыли друг другу всю глубину своих чувств. Должно же это им обоим придать сил (моральных)...

Solli, - Должно же это им обоим придать сил (моральных)... - абсолютно согласна!

Все последующие главы существенно длинее первых 14-ти, поэтому выкладывать я их буду по кускам – зато чаще.


Глава 15. Антракт: Рецидивист

Саммари: Когда-то давным-давно у меня было имя, у меня было лицо/но для тебя я лишь номер.
Флэшбэк первых двух недель Зимнего Солдата после падения Гидры. С участием приглашенных звезд.

Музыка к главе: www.youtube.com/watch?v=nVCMLWtVN5E


Часть 1 главы 15

Солдату знаком страх. И это отличается от того, когда ничегошеньки не знаешь, так что с его точки зрения, это шаг вперед. Ему знаком страх, поэтому вытащив того мужчину на берег и уложив, чтобы тот пришел в себя, он бежит. И в процессе осознает, что то, чего боится, то, от чего бежит – это он сам. У него в голове рой из стекла и шрапнели, и хуже того - затягивающие пустоты между острыми участками. Пробел вместо личности. В таком состоянии он не способен на операции, а это неприемлемо.

Он вправляет выбитый сустав, ударяя плечом о дерево. Углубляется в заросли и находит большой дуб, скрипя зубами, забирается на него. Лежит на животе как пантера, на самом высоком суку, который выдерживает его вес, и дожидается прихода ночи. Привычный к снайперской неподвижности, он наблюдает за процессом поисков в зарослях (гражданские и местные власти, не Гидра); видит, как они утаскивают мужчину с берега. Понимающе улыбается, когда никто из них не смотрит вверх. Прикидывает свои варианты.

Проводит ревизию ножей. Достает из ножен на спине клинки и осматривает крошечные, замазанные маслом значки, которые он обнаружил на рукоятках, когда чистил их после прошлой миссии. Их почти невозможно заметить; их нужно почувствовать, чтобы определить. Тире точка точка. Тире тире тире. Н.Е. «Не возвращайся». А на другой стороне: Тире тире. Точка. П.О… «Потеря памяти длится две недели». На втором ноже такое же послание про память, но на другой стороне закодировано: «Ты должен выжить». Почему? Зачем он должен выжить? Для чего? Кто это написал? Это проверка? Нет, проверки Гидры всегда проходят в присутствии наблюдателей. И они куда менее тонкие.

Солдат думает, что это он написал. Вполне в его стиле, хотя, конечно же, он этого не помнит. Он знает, что когда-то был умным. Что Гидра гордилась им, что он мог с легкостью выполнить любую, очень сложную и трудную секретную миссию. У него остались призрачные воспоминания об этих миссиях и способностях, которыми он обладал. Но они боялись его, и он сделал что-то, после чего они стали недоверчивыми (что это было? Ничего, кроме пустоты – пустоты и свистящего ветра). И его начали обнулять. Миссии стали совсем простыми, чисто силовыми, и даже тогда он оплошал. Не смог уничтожить цели. «Нам нужно, чтобы ты выполнил последнее задание», - сказал куратор про миссию убить человека с берега реки. Последнее задание. Он уцепился за эти слова и сделал выводы. Когда-то он отличался умом.

Огромная, обжигающая ярость разрастается в нем, ярость на утрату, потерю себя, на его хозяев, забравших что-то, что было самым лучшим в мире, возможно, лучшим, что этот мир вообще видел, и сделавших его тупым и дерьмовым, потому что сами - ничтожные и трусливые люди. Он проводит подушечкой большого пальца по маленьким царапинам на рукоятке ножа; смотрит в сумерках на дым от обломков великого плана Гидры в Потомаке. Хрена он вернется. Он подождет две недели и посмотрит, что будет.

Страх и ярость. С этими эмоциями Солдат может работать. Других ему пока и не нужно. А может и никогда не будет нужно.

Голод гонит его вниз с облюбованного насеста раньше, чем он планировал - в полночь. Рука и сломанные ребра уже заживают. Они еще чувствительны, но теперь он может двигаться. Он крадется по темному лесу тихо, будто зверь, логичные пути оперативного планирования успокаивают его, утихомиривая бардак в голове. Он рассматривает здания на краю парка, ищет возможность. Вот она: университет. Парень из студенческого братства, спотыкаясь, плетется домой с вечеринки, срезая путь через темные кусты, и не видит возникший позади призрак. Он пугается зажавшей рот руки, но уже слишком поздно. Солдат оттаскивает парня и прислоняет к дереву, как будто тот перебрал. Избавляет его от толстовки, кепки, телефона и ключей от машины. В городе разжиться вещами слишком легко.

Он садится в машину парня и просматривает карты на телефоне, запоминая маршруты и составляя планы. Бак машины полон лишь на четверть, для начала хватит. Отъезжая, он выбрасывает телефон из окна машины в траву, рядом с лежащим бессознательным парнем. Они могут выследить его по краденому телефону.

Дальше по дороге, возле общежития, припаркован мотоцикл разносчика пиццы, водитель забирает две верхние коробки с пиццей из заднего контейнера и звонит в дверь, дожидаясь покупателей. По возвращении он находит контейнер пустым, остальные коробки исчезли.

Солдат едет на юго-запад, жуя пиццу и прослушивая новые рапорты по радио о катастрофе в Вашингтоне. Мысленно составляет список необходимых вещей – у него ведь больше нет оперативной команды, чтобы обеспечивать его: Деньги. Другая машина, не та, которая угнана поблизости от его последнего местонахождения. Больше оружия и более дальнобойного (торчать на том дереве без винтовки было определенно неправильно; при этой мысли крутит желудок). Безопасное место, чтобы спрятаться. Способ добыть информацию. Он ловит свое отражение в зеркале заднего вида: фу. Душ. Чистая одежда. Это кажется непреодолимым, но если он обустроится и не будет слишком ломать мозги, то обширные резервы его оперативных навыков возобладают. Просто не нужно давить. Хорошая новость – в радиорепортажах про него ничего нет. С улыбкой он лезет в следующую коробку пиццы. Думается, три рухнувших с неба хелликерриера затмевают небольшую вооруженную стычку на шоссе. А тот блондин, которого он знал, был Стив Роджерс, Капитан Америка, и он жив.

Он примечает стоянку грузовиков, проезжая мимо, затем едет еще 20 миль до маленького городка с железнодорожной станцией. Паркует машину возле вокзала, все протирает, доедает последнюю пиццу, затем бежит обратно на стоянку грузовиков. К этому времени уже 4 утра, мир погружен в сон, и на стоянке тихо. И, аллелуйя-мать-вашу, в кармане толстовки парня из колледжа обнаруживается 20 долларов. Солдат принимает душ, приобретает футболку чтобы прикрыть тактический жилет и не приходилось доверху застегивать толстовку (может, это и перебор, но жилет подбит кевларом, так что пока снимать не будем), и еще остается на кофе. Не то чтобы кофе как-то помог его метаболизму, но прислониться к стене, грея руки о теплый бумажный стаканчик – это повод задержаться на маленькой станции заправки с магазинчиком и послушать, что говорят входящие и уходящие люди.

Двое водителей грузовиков обмениваются приветствиями, выбирая упакованную в пластик выпечку. Обычная вежливость: как дела, куда едешь, что везешь. Солдат слышит, как женщина говорит, что везет апельсины в Рочестер, и в его мозгу возникает карта. Подойдет. Апельсины в Рочестер – это отлично. Он выскальзывает наружу, пока она болтает с подругой. Несложно догадаться, какой грузовик принадлежит ей. Мотор еще теплый, трейлер благоухает апельсинами. Грузовик с рефрижератором - этого он не учел, но… он ухмыляется. Может быть, холод поможет расслабиться, вроде крио. Он надеялся, что такой будет смерть, когда ему наконец позволят умереть. Металлической рукой он ломает замок сзади и проскальзывает внутрь, закрывая за собой дверь. Карабкается на ящики с апельсинами и укладывается. Апельсины пахнут… приятно. Он лежит, окруженный этим запахом, грузовик отъезжает, и легкая тряска убаюкивает его. Он не может припомнить что-нибудь столь же приятное (голубые глаза светлые волосы, надежда и мука на лице). Ладно, порядок, это было… с этим мы подождем. От этого шрапнель в голове болит.

Он думает, что раньше знал множество вещей, но прямо сейчас ограничивается одной: Апельсины пахнут приятно. И он разрешает себе четыре часа сна.

Проснувшись, он приоткрывает на дюйм дверь и смотрит на убегающую дорогу. Они приблизительно там, куда ему нужно, едут через широкую холмистую просеку в Пенсильвании, где нет почти ничего, кроме деревьев. Хотя, сейчас позади грузовика слишком много машин, чтобы ускользнуть. Он лопает апельсины и ждет. Запах у них лучше, чем вкус. И вот наконец крутой левый поворот на шоссе, грузовик съезжает на медленную полосу, и он, пригнувшись, прыгает через ограждение, перекатывается по грязи и листьям на другой стороне. Боль вновь прошивает живую руку и ребра. Но он выбрался, он свободен, и никто понятия не имеет, где он находится. Возможно, включая меня самого, - думает он. Или: - Эй, а кто же я такой.

Ох, боже. Зря он об этом подумал. В голове опять воцаряется бардак. Нет, утихните, бедлам и битые осколки. Еще рано. Еще не ваша очередь. Следующие задачи: Укрытие. Еда. Способ добыть информацию. Лучшее оружие. Встал и пошел, Солдат.

Милю Солдат пробирается на северо-запад через лес, а затем, после пересечения реки, начинает смотреть. Он надеется на свежие следы оленей, но чего нет, того нет. И понятно, почему: поблизости медведь. Он видел отметины на стволах деревьев, отпечатки, помет. Очень близко, теперь он может учуять жир с его шерсти… и что-то еще. Что-то, заставляющее его сморщить нос… искусственная клубника? И дым сигареты. Он взбирается на скалу и с подветренной стороны рассматривает небольшую поляну внизу.

Охотник (сигарета) сидит на старом древесном стволе, на его коленях лежит сандвич в целлофане, сбоку пристроена винтовка. Рядом с ним 12-летняя девочка (искусственная клубника) в розовой кепке и с ужасной дешевой винтовкой. Тоже розовой. Перед ними здоровенный самец черного медведя. Люди напуганы. Медведь голоден. Солдат наблюдает. Очевидно же: бросаешь сандвич на землю рядом с медведем, а затем, когда тот наклонится за ним, ты стреляешь. Всего и дел.

Но нет. Девчонка начинает кричать, плакать и пытается выстрелить в медведя, и Иисус рыдает, это же выстрел в упор, мать вашу, и она промахивается, только оцарапывает плечо медведю, и вот теперь зверь действительно разозлен, и папаша неуклюже хватается за свое ружье и роняет его на землю, восемью футами ниже. Сандвич так и лежит у него на коленях. Девочка пытается выстрелить еще раз, но забывает вставить новый патрон.

Глупость их действий Солдата злит. Он вздыхает и на секунду прислоняется лбом к прохладной и твердой скале. Потом устраивается посмотреть, как медведь убивает людей.

Медведь дерет ствол дерева, и люди опять орут. Девчонка почти ломает скобу на своей дешевой маленькой Barbie's First .22. Солдат размышляет о сигаретах, и что прямо сейчас не отказался бы от одной. Когда он курил в последний раз? Он не помнит. Но сейчас хочет сигарету. В нагрудном кармане отвратительной камуфляжной куртки охотника торчит пачка. Иисусе, камуфляж гражданских ужасен.

Медведь ревет и снова рвет когтями ствол, и тот разваливается на части, люди валятся на землю. Упав, мужчина вопит от боли. Солдат хмурится, надеясь, что сигареты не помялись при падении. Медведь поднимается на дыбы для смертельного удара. Солдат выхватывает Глок из кобуры на бедре, встает одним плавным движением и дважды стреляет медведю в заднюю часть головы. Медвежьи мозги разлетаются по людям. Что, с точки зрения Солдата, улучшает вид отвратительного камуфляжа. Он садится на скалу и ждет, пока люди перестанут психовать, лениво осматривая Глок на предмет загрязнения после недавнего заплыва в Потомаке.

Люди приходят в себя, папаша сжимает свое запястье и частит спасибоспасибоспасибо, снова и снова, а девочка просто рыдает. Солдат убирает Глок в кобуру.

– Сигаретой угостите? – спрашивает он, спрыгивая вниз со своего скалистого насеста и мягко приземляясь перед ними. Голос у него грубый и хриплый от долгого молчания.

Мужчина протягивает ему всю пачку, и Солдат, удивляясь сам себе, забирает ее, дважды похлопывая ей по тыльной стороне руки (Почему? С какой целью этот жест?) затем выуживает две сигареты, одну засовывает между губ, другую переворачивает и убирает обратно в пачку (Зачем я это сделал?). Мужчина предлагает ему зажигалку. Он закуривает. Это… приятно? Некоторым образом это знакомо. Не так приятно пахнет, как апельсины, но лучше, чем те были на вкус. Он прячет пачку в своей толстовке.

- Впечатляющая стрельба, - говорит мужчина. (Нет, дурень, нечему тут впечатляться, - думает Солдат). – Вы – ветеран?

Солдат кивает, один маленький паззл в его мозгу переворачивается, и прежде чем он успевает обдумать ответ, выдает:

- Армия. 107й, - и понимает, что это правда. Или была. Когда-то. Делает еще затяжку. Сигареты, как и кофе, полезный помощник в продлении беседы.

– Я снайпер.

- О? Где служили?

Еще одно пожатие плеч.

– Да почти везде.

Мужчина протягивает руку.

– Что ж, Я Боб, а это Кайли, - он указывает на девочку, которая наконец перестает истерить. – Чертовски приятно познакомиться с вами, эээ…

Еще один кусочек сдвигается в голове. Барнс. Сержант. 32557038.

- Барнс.

- Что вы делаете в Саскачеване, Барни? – Господи, этот тип задает слишком много вопросов.
Солдат вздыхает и делает еще затяжку. Лучшая ложь – близко к правде, сообщает призрачная часть мозга оперативника.

– Пара недель отпуска, - говорит он. – Мой последний рейд был неудачным.

Он смотрит на девочку, которая таращится на него со странным выражением, которое он не понимает.

– Кайли? – окликает он, не выпуская сигареты изо рта. Она кивает, распахнув глаза. – Ты сама выбирала ружье? – она снова кивает. Он давит сигарету о камень и выжидающе протягивает руку. Спустя минуту до нее доходит, чего он хочет, и она отдает ему розовое ружье. Он берет его двумя руками и ломает.

Тут же осознает свою ошибку, когда видит их лица. Тьфу. Гражданские не могут ломать ружья пополам, даже ужасные и дешевые. Глупо. У девочки такой вид, будто собирается снова разреветься. Почему с людьми так сложно?

- Смотри, - говорит он, опуская здоровую руку ей на плечо и присаживаясь на корточки, чтобы заглянуть в глаза. – Это было позорище, а не винтовка, и тебе лучше без нее. Поверь мне. Если хочешь научиться стрелять, купи самое лучшее ружье, какое только можешь, и практикуйся с ним, пока это не станет второй натурой. Если не хочешь стрелять - никогда больше не бери в руки оружия. Оба варианта подойдут. В беду заводит путь посередине. Поняла? – он поднимает взгляд на ее отца. – К вам это тоже относится.

У отца сердитый вид.

– Почему вы… я охотился в этих лесах с тех пор, как…

- Мне плевать. Между прочим, медведь принадлежит мне, - и кстати, приятель, сигареты и зажигалку ты тоже не получишь.

Он пристально смотрит на них, и отец безуспешно пытается ответить столь же твердым взглядом, потом хватает девочку за руку и топает прочь, бормоча под нос ругательства. Девочка кротко смотрит на него через плечо, пока может видеть. (Почему?). Они оставляют сандвичи и ужасную .22 папаши.

.22 убожество, а не винтовка, но все же с ней лучше, чем вообще без винтовки.

Солдат тащит тушу медведя вдоль скалы, пока не находит маленькую пещеру. Быстро проверяет периметр: вокруг на милю - никого; с дерева ничего, относящегося к людям, не видно еще на пять миль. Он поневоле радуется, что завладел прицелом Ужасной Винтовки. Вернувшись в пещеру он раздевается и разделывает тушу медведя. Этой ночью он готовит медвежьи стейки на костре и ест, пока не чувствует себя тяжелым и сонным, затем выкуривает сигарету. И прямо перед тем, как заснуть, Солдат осознает, что больше не боится. Что хочет выжить.

***

В последующие несколько недель начинает возвращаться память. Сначала это случайные образы и фрагменты, затем электрические контакты между ними, скачки причинно-следственных связей. Главным образом он торчит в глуши, потому что ежедневные усилия, требующиеся для существования вне радара, делают оперативную, расчетливую часть его мозга счастливой. Чем больше он концентрируется на конкретных деталях выживания, тем меньше шансов, что богадельня его воспоминаний подбросит что-нибудь эдакое.

Одни дни лучше, чем другие. Хуже всего оказываются день (и ночь) грозы. Он застревает в пещере под непрерывным дождем на шесть дней своей после-Гидровской жизни, и компанию ему составляют только гром и молнии. Именно тогда он вспоминает войну, и Стива, и Аззано. Красного Черепа и падение с поезда. В тот день он как никогда близок к потере контроля над остатками разума. Все светлые обломки, которые он старался поймать и собрать, просто падают в воющую пропасть и не оставляют ничего, кроме подступающего безумия. Он пробует все: упражнения, пение, крики, плач и раскачивание в углу, выходы под дождь, черт, бег под ним, пока не выматывается настолько, что не может бежать дальше. Ничего не срабатывает. Приходится прибегнуть к длинным медленным порезам ножом на руке и бедрах - боль позволяет держаться в фокусе. А затем от потери крови он теряет сознание.

Он просыпается двумя днями позже (наверное), на месте порезов - только розовые рубцы. Он умирает от голода. А сигарет больше нет.

Пора искать город.

К этому моменту Солдат уже начинает становиться человеком по имени Барнс, или хотя бы возвращаться к тому, чтобы вновь им стать. Этот другой человек\он сам, Джеймс Бьюкенен Барнс, накапливается в бездне его головы, медленно заполняя ее. Неуверенно, но процесс идет. Появляются маленькие островки личности, соединяются. Это неплохо. Ну, то есть, кое-что плохо. У этого человека, Баки, сохранились некие ужасные, ужасные воспоминания, но Солдат обнаружил, что может отодвигать их в сторону и не думать о них, и только он выбирает, когда это делать, а не машина, и капа, и ужасная тошнота, и опаляющая боль, а потом: у тебя больше нет воспоминаний, бако. Ярость на миг вновь разгорается изнутри, и часть его надеется, что Гидра попытается прийти за ним, чтобы он мог выразить свое отношение к обнулениям, используя свои голые руки и их кишки.

Охотясь и обходя периметр, он знает, что приблизительно в 20 милях расположен приличных размеров город. Он подходит к его окраине в сумерках, и, притаившись в тени возле придорожной закусочной, слушает, как осушивший несколько кружек пива после трудового дня работяга спорит по телефону со своей далекой подружкой. Вскоре работяга лишается бумажника.

Сигареты куплены. За ними следуют гамбургеры и картошка-фри. По несколько порций. Официантка в забегаловке посмеивается над ним, в ответ он меряет ее тяжелым взглядом. Она открыто хохочет, когда увидев у проходящих ребят горячий шоколадный пломбир, он заказывает и его тоже.

Библиотека на ночь закрыта, и он бредет к мигающей неоном вывеске придорожной закусочной с изображением пива, передумывает, и забирается на крышу библиотеки, чтобы поспать. Летняя ночь сухая и ясная, луны почти не видно, Млечный Путь во всей красе протянулся по небу над ним. Солдат вспоминает прежние ночевки на крыше, жаркие летние ночи в городе, запах асфальта, и голубиного помета, и отработанного газа, и мусора; затмевающий звезды смог, но рядом с ним – Стив, и все в этом мире правильно.

Он просыпается на рассвете следующего дня, снова заглядывает в закусочную: блинчики, бекон, кофе. Официантка – пожилая леди, которая над ним не смеется. Преимущество: пожилая леди. Его тело влегкую сжигает огромное количество калорий. Добавляем сюда исцеляющиеся раны в его мозгу и остальном теле - и можно спокойно удвоить количество калорий. Хотя, сегодня будет легкий день. День сбора данных. Вскоре после открытия он приходит в библиотеку и усаживается возле одного из компьютеров. К этому времени все, слитое ЩИТом, уже расползлось по Вики, и он быстро просматривает информацию, оперативная часть мозга с фотографической точностью запоминает важные даты. Далее новости: Пирс мертв (легкое чувство разочарования); Стив жив и здоров. Многие высшие функционеры Гидры арестованы и ожидают суда. О нем самом очень мало. Предположительно, погиб. Что ж, вот и гребаные перемены. Информации по базам Гидры, отдельным от ЩИТа, немного, но его память уже встряхнулась и выдает имена, места и цели.

Когда он уходит, библиотекарша, женщина средних лет с добрым лицом, улыбается ему и спрашивает, нашел ли он все, что хотел. Он отвечает: да. Она кивает и произносит одно слово по-русски, и он чувствует, как наваливается тьма, и пол летит навстречу.

***

Мяу... Только хотела помурррчать над главой, но тут не расслабишься...

Баки. Баки такой сильный. Такой чудесный. Ох.
Спасибо.

BlueSunrise Все последующие главы существенно длинее первых 14-ти, поэтому выкладывать я их буду по кускам – зато чаще.
Ооо, это несомненно радует, а то успела только вдохнуть пока читала, а выдохнуть - нет.))))
Спасибо.
*с надеждой заглядывая в глазки* Чаще - это завтра можно заходить?....